Глоток свободы - Страница 7

— Не очень приятные перспективы, — с горечью заметил русич. — И, тем не менее, я говорил это три года назад, скажу и сейчас. В тот момент, когда мы смиримся со своим положением, жизнь потеряет малейший смысл. Надо бороться до конца. Возан должен знать, что земляне — не бездушные машины для убийства. С собственными взглядами на мораль. Уничтожать детей, стариков и женщин — подло и преступно.

— Все так, — кивнул головой француз. — Надеюсь, ты не забыл, что в наших венах есть не только кровь, но и смертельно опасный препарат? Стоит аланцам отказать в антидоте и гордый, бесстрашный солдат умрет в страшных мучениях. Помнишь Агадая? Он хотел рискнуть, и проиграл…

— Помню, — ответил Олесь. — И не только его смерть, но его последние слова. Монгол утверждал, что мы, как цепные псы, будем послушно выполнять приказы хозяев.

— К сожалению, Талан оказался пророком, — грустно произнес маркиз. — Наемники захватывают для переселенцев оазисы, убивают недовольных тасконцев, штурмуют города и деревни. В Боргвиле безжалостно истреблены практически все мутанты. Артиллерийские орудия сровняли с землей уцелевшие после катастрофы кварталы. Земляне принесли на Оливию боль, страдания и нищету. Тысячи местных жителей по нашей вине лишились крова. Нет, я не испытываю угрызений совести, но иногда задаю себе простой вопрос — зачем? Ответить на него нелегко. Меня поддерживает лишь вера. Иначе давно бы вонзил клинок в брюхо какому-нибудь высокомерному мерзавцу из окружения командующего.

— Ты не прав, Жак, — вымолвил Храбров. — Да, мы подчиняемся Возану, но отнюдь не беспрекословно. Аланцы ведь не заставили нас двигаться на север. Земли лемов, долов, клонов по-прежнему свободны. А участие наемников в боевых операциях во многом совпадает и с нашими интересами. Племена властелинов пустыни значительно ослабли. Они уже не диктуют никому условий и на поселения людей не нападают. Подумай, сколько человеческих жизней спасено.

— В таком случае, есть смысл показать десантникам дорогу через долину Мертвых Скал, — вставил Аято. — Процесс экспансии необратим. Чем быстрее тасконцы ассимилируется с колонистами, тем лучше. Главное, сделать этот процесс управляемым.

— А как же мутанты? — возмущенно спросил Мануто. — Неужели они не заслужили право на существование? Ведь у них есть семьи, дети… За два века здесь сформировались новые расы. Оливийцы умны, сильны, жизнелюбивы. Да, властелины и борги жестоки и кровожадны, но таковы законы природы. Слабый должен умереть.

— Согласен, — проговорил русич. — Таскона после ядерной катастрофы изменилась. Право на жизнь есть у всех! Именно по этой причине мы и должны бороться. Кто спасет трехглазых и гетер от головорезов Канна? Безжалостные ублюдки выполнят любой приказ Возана. Только мы можем стать союзниками мутантов. Земляне — последний шанс оливийцев уцелеть.

— Мудрые слова, — похвалил Олеся самурай. — Однако проблема с нашим рабством до сих пор не решена. Пятьдесят дней слишком малый срок для сопротивления. Да и используется улучшенный стабилизатор крайне редко. Прежде чем поднять бунт, надо позаботиться об антидоте. Иначе аланцы возьмут отряд измором.

— В медицинском блоке хранится сто пятьдесят доз, — произнес Стюарт.

— Одному человеку хватит на тринадцать лет, — улыбнулся де Креньян, быстро произведя подсчеты в уме. — А если серьезно, Пол сделал неплохое предложение. Захватим «Центральный», возьмем заложников и потребуем постоянный антидот от проклятого препарата. Наверняка такой существует.

— Бесполезно, — отрицательно покачал головой Тино. — Великий Координатор пожертвует этими людьми. Непосвященные не представляют для него никакой ценности. Расходный материал… Ни на какие уступки он не пойдет. Кроме того, есть космодром «Песчаный», надежно охраняемый Канном. После нашей гибели переселенцы быстро восстановят стартовую площадку и базу. Техники на Тасконе достаточно. Боюсь, благоприятный момент для восстания упущен…

— Или еще не наступил, — возразил Храбров. — Лично я не собираюсь всю жизнь воевать за интересы Алана. Выход из сложившейся ситуации должен быть. Командование корпуса обязательно допустит ошибку, надо лишь проявить терпение.

— Надеяться надо на Бога и на себя… — начал маркиз, но внезапно осекся.

— Вы ничего не слышите? — спросил Дойл. спустя несколько секунд. — Знакомый гул. Приземляется очередной транспорт? Не исключено, что это тот корабль, который мы ждем.

Сомнений не было: на горизонте появился огромный космический корабль. С каждым мгновением нарастал гул работающих двигателей. Судно быстро приближалось к «Центральному». На посадочной площадке царила обычная для подобного момента суматоха.

Готовилась техника для разгрузки, оборудование на восстановление разрушенных систем, замерли в ожидании врачи и пожарные. При посадке могло случиться все, что угодно — например, два года назад один из транспортов не долетел до космодрома и рухнул примерно в двух километрах от базы и взорвался.

Ударной волной смело три наблюдательных вышки, разрушило стену, перевернуло вездеход. К счастью, большая часть лагеря была укрыта песчаным откосом, в противном случае семью погибшими «Центральный» бы не отделался.

От самого судна остались лишь жалкие обломки. Двести пятьдесят человек исчезли, будто их никогда и не было на этом свете.

Корабль на мгновение завис над посадочной площадкой и начал быстро опускаться. Пятнадцать секунд, десять, пять… Опоры коснулись поверхности, транспорт замер, заглохли двигатели. Наступила неестественная, странная тишина. Однако уже спустя минуту раздались команды инженеров и тягачи, вездеходы, погрузчики ринулись к люкам судна.